Мерзкий праздник в честь собственного дня рождения проходил просто отвратительно. Началось все с того, что с самого утра не кормили, а только куда-то все бегали, что-то доставали, украшали, ставили коробки, вешали ленты на колоны, ставили стулья, клали приборы на столы, распоряжались о цветах... словом, делали абсолютно все, что было только возможно, чтобы забыть о самой виновнице торжества. Когда в шестой раз за день ее отпихнули с фразой: «не путайся под ногами», Азара решила, что праздник этот запомнят надолго. Тщательно разрабатывая план своей маленькой диверсии, девочка действительно ни разу не попалась под ноги, и даже на глаза теперь не попадалась. Что неимоверно бесило няньку: молодую, красивую, но пустоголовую девицу. Она с выпученными глазами бегала по коридору второго жилого этажа и искала пропавшую графскую дочурку, чтобы переодеть ее в бальное, ибо гости начинали собираться, а сумерки опустились на сад. Но вздорной девчонки нигде не было, время поджимало, гости съезжались и вот-вот граф Реттор справится о том, готова ли Азара.
Какой там готова!
Маленькое, тощее, бледное создание ползало меж празднично убранных столов, ничем не напоминая любимую дочь грозного графа. Совершенно не похожее на девочку, оно было одето в простую белую рубаху, коричневые бриджи, которые под коленками перехватывались золотистыми шнурками, белые чулки и такие же коричневые башмаки. Богатейшие, густые, темные кудри восемь месяцев назад под рыдания самой хозяйки и няньки пришлось срезать из-за болезни, и теперь они, чуть отросшие, весело прыгали, едва прикрывая худенькие, острые плечи ребенка, ни в чем не выдавая в создании девочку.
- Лица все какие мерзкие... метлой бы вас отсюда, метлой… - бурчала она себе под нос и вдруг резко остановилась, когда кто-то схватил за руку.
- Мальчик, шампанского!
Что б оно у вас…
- Да, мадам! – «мальчик» присел в реверансе и исчез, проклиная и праздник, и этот дом и даже родителя, который не удосужился пригласит на Ее праздник хоть кого-нибудь, кого бы девочка знала! Хоть кого-то! Ребенка или взрослого – не важно. За последний год, что маленькая Реттор болела, местные курицы  у них были раза так два, или три, потому признать в тощем мальчишке девочку с густыми косами не могли, чем без зазрения совести она теперь и пользовалась. Это с одной стороны. А с другой стороны было невыразимо скучно постоянно сидеть одной. Уныло побродив меж гостей, послав на головы им нечто не очень хорошее, Азара завернула за угол и остановилась. Навстречу ей с дичайшим выражением лица неслась нянька, размахивая, кажется, нижней юбкой от детского наряда. Три секунды обдумывая положение, девочка нырнула в бок, обогнула колонну и выскочила в другой зал, быстро оглядываясь. Справа камин, и выход сад, но там холодно и мерзко. Прямо по курсу - кучка молодых бабушек, которых девочка в лицо не помнила, а левее - одиноко бродило невразумительное существо, длинное и худое, как жердь, да еще и с выражением, какое бывает только у старого коня – ему было глубоко все равно и плевать  он хотел, с высоты прожитых лет, на всех и все, что было вокруг.  Посчитав, что «невразумительное» лучше старушек и тем более няньки, Азара вприпрыжку направилась к нему, не очень вежливо толкнула в бок (хотела в плечо, но жердь оказалась куда длиннее!), и указала на партьеру, за которую и затянула.
- Черт бы побрал всех этих клоунов-гостей вместе с этим праздником! Слушай, а у тебя нет крючка? Ну, крючка, на который рыбу ловят? Ну что ты смотришь, как тефтель на котлету? Был бы крючок, такое можно было устроить! Пошли… - и девочка, схватив длинного за полу дорогого кафтана, озираясь, потащилась по стеночке из зала.

- Пфф, ты идиот. – Констатировал факт кудрявый «мальчишка». - Все мозги в ноги ушли? – раздраженно и тихо спросил вдруг он, вглядываясь в тонкое, исчерченное снобизмом и ненавистью ко всему лицо.
Местные кумушки, завертевшие клювами в сторону длинного тугодума, конечно все поняли, хоть и не с первого раза. Гневно метнув взгляд вверх, Азара от расстройства топнула ногой, пройдясь каблуком ботинка по аристократичной ножке несообразительного гостя, а потом хмуро посмотрела на женщин, что заохали, заахали, всплеснули руками с фразами: «да что же это делается!». Мужчина, одернувший зарвавшегося гостя, как на грех только сегодня утром был представлен Азаре, потому и в лицо, и в спину, и в бок и во что угодно прекрасно ее знал, тем более, что с этим ребенком связывал определенные надежды. Во всяком случае, до этого инцидента. Холодные серые глаза, чуть прищуренные, с вызовом смотрели на девочку и презрительно на парня. От него можно было даже не пытаться прятаться. Кумушки, перешептываясь, кидали недоброжелательные взгляды на ребенка, в которых явно читалась грядущее бесчестие. Мужчина, который пока и не был мужчиной, а скорее молодым человеком, просто хорошо раздавшемся в плечах и удавшемся в росте, поглядывал вокруг, а потом вдруг, видимо, спасая положение, склонился чуть ли не вдовое, и сцапал крошечную ладошку Азары.
- Леди Сихо, я безмерно счастлив, что вы решили лично передать мне это…- что именно передать никто не знал и не понял, включая саму Азару. Она диковато смотрела на статного блондина, задирая голову, и почему-то вдруг испугалась, настолько вкрадчивым и тихим был его голос. Она интуитивно пыталась отступить от него, но за спиной стоял тот самый хам. Когда же мужчина он совсем по-взрослому коснулся губами маленькой ладошки, девочка совсем растерялась и сделала еще шаг назад, снова чуть было не наступив на юношу.
- Я думаю, вы простите этого нахала, он принесет свои извинения…- с нажимом проговорил мужчина, взглянув с высоты своего роста на дерзкого мальчишку. Азара еще больше испугалась, завертела головой так, что кудри подпрыгнули туда-сюда.
- Не надо, - шепнула она, стушевавшись перед рослым юношей, но потом вспомнила, что это Ее праздник, приободрилась, выпрямилась. – Не стоит, - уже громче добавила девочка, поглядывая на окружающих. Хотелось сказать что парниша не достоин взбучки, так как идиот, но дамы такого удара не пережили бы, потому быстро пришлось придумать нечто девичье и изящное:
- Какие могут быть извинения! Просто мы затеяли игру… и он в нее проиграл, но я никому не хотела об этом говорить, ведь – секрет. А потом но сообщил по секрету, что с удовольствием сыграет нам на клавесине… после мороженого, - девочка лучезарно, хоть и наигранно улыбнулась и присела в истинно девичий реверанс, склонив головку, от чего курицы перестали щелкать клювами и умилились: «какое прелестное создание!». Однако каждая отметила, что необходимо поставить графу Артуру на вид: девочка растет и необходимо держать ее в строгости, чтобы не выросла девицей дурною. Пока она маленькая, можно себе позволить появляться в таком виде, а потом…
Я поговорю с его светлостью… непременно… Бедняга, тяжело воспитывать дочь без матери… Несчастная сиротка… Надо поговорить с отцом… - подумала каждая, хорошо зная тяжелый нрав Артура.
- Позвольте, я провожу вас… - галантно шепнул мужчина, но девочка хоть и вежливо, но диковато отказалась, еще раз пройдясь по ногам незадачливого гостя, который, кстати, кого-то жестоко напоминал, но ребенку было не до воспоминаний. Незаметно лягнув на прощание дерзкого юнца, Азара сначала медленно, а потом бегом удалилась из зала, даже кудри не поспевали за хозяйкой. Где-то там ее поймал отец и нянька и с, плохо скрываемым гневом и фразами «что ты себе позволяешь?!», утащили ребенка в комнату. Кумушки вернулись к своим делам, мижчина презрительно посмотрел на юношу:
- Вам все же предстоит извиниться за свое поведение перед леди Азарой, молодой человек, - холодно сообщил он и, встряхнув светлыми, солнечного цвета волосами, отвернулся, не удостоив его более и взглядом.
   Через двадцать минут музыка в зале заиграла громче и все присутствующие подняли головы: на площадке перед лестницей стояло очень немногочисленное семейство Реттор. Внушительных размеров граф в богатом одеянии черного цвета и маленькая, зареванная девочка в лиловом платье, которую он держал за руку. Никто не посмел ничего и шикнуть в присутствии мужчины, но думать не запрещалось, а следовательно и смотреть тоже весьма определенно.

Парой хороших тумаков вбив в голову непослушного дитя правила приличия, разгневанный отец приказал одеть Азару и через некоторое время они снова оказались в зале. Празднично украшенный теперь зал казался совершенно унылым и опостылевшим, не хотелось ни праздника, ни даже так горячо ожидаемых подарков, скорей бы день закончился. Хмуро, сверху оглядывая собравшееся общество, девочка мысленно давала каждому кличку, сравнивая с чем-нибудь мерзким и некрасивым. Эта похожа на курицу, та, на трехногую пони, даже накладные букли падают на лоб так же, как у мелкой лошадки. Вон тот дядька противный и круглый, как комок в каше, а этот мерзкий длинный с острым носом и подбородком очень походил на червяка. Азара даже подумала, что сейчас, после дождя в саду можно много таких червяков наловить – они там не стесняясь ползают - и подложить их зазнавшемуся снобу, вот он запрыгает то! Как козел на веревке на заднем дворе у кухарки. От этой мысли маленькая Реттор повеселела, слезы, как это обычно бывает у детей, не долго уродовали худое личико, и к тому времени, когда граф Артур уже заканчивал поздравительную речь, его дочь придумала новую штуку, чтобы отомстить, за которую наверняка опять будет бита.
Демонстративно подняв девочку, подхватив под подмышки, он нарочито ласково поцеловал Азару в лоб, а потом опустил на пол, как будто передав ребенка следующему поздравляющему. Подарки, к сожалению, по традиции гости должны были отдать имениннице только перед уходом, до ужина было еще время, потому граф вместе с наследницей предприняли классический вояж по приглашенным, чтобы получить свою порцию поздравлений и засвидетельствовать им свое почтение и благодарность за визит. Конечно, еще б они не пришли на богатое, пышное празднество! Лицемерные глупые индюки.
- Позвольте сказать вам, как я рада, что вы пришли… - в третий раз присела в реверансе Азара и ее тут же перебили.
- О! Какая чудесная девочка, она так выросла! Невеста настоящая… А какое платьеце! Куколка!
Ага, как же… - мрачно подумала Азара, - старая курица, какая я тебе куколка! Хотя... платье и впрямь красивое… только длинное…. По случаю четырнадцатилетия на ребенка натянули впервые длинное, в пол балльное платье, в котором она пока путалась, но чувствовала себя взрослой и красивой.
- Граф, ваше прелестное дитя с годами еще… - Когда же это закончится! Где мои подарки? -… такая баловница выросла! Шалунья! – какая-то из тех куриц, что осуждающе качала клювом еще четверть часа назад, теперь перед могущественным графом расплывалась в комплиментах, улыбалась тонким желчным ртом, а потом даже противно потрепала девочку по худой бледной щеке. Азара едва смогла сдержать гадостное выражение лица, склонив голову и снова присев в реверансе. Артур холодно улыбнулся, тоже поблагодарив, ему это нравилось не больше. Старая индюшка оказалась, наконец позади, Ретторы прошлись по залу и остановились у высокого, того самого блондина.
- Граф Сассекский! – улыбнулся Артур подозрительно доброжелательно, Азара, узнав его, замерла, вжавшись в грудь отцу. Мужчина повернулся и улыбнулся безукоризненно¸ склонив голову.
- П…Позвольте сказать вам… как я рада, что пришли… - лепетала девочка, смотря на красавца и интуитивно пыталаьс уйти от него подальше. Красавец внушал такой безотчетный ужас, что хотелось сжаться и убежать поскорее из под взгляда серых, жестоких глаз. Ледяной в скоей красоте зверь – именно таким она запомнила мужчину навсегда, хоть в ту пору, о коей мы вспоминаем, граф Сассекский был еще юн, ему было чуть-чуть за двадцать.
- Граф Артур, леди Сихо… - грациозно склонился он и снова схватил ручку девочки, чтобы ледяным поцелуем обжечь ладошку. Азара вздрогнула и слишком резко выдернула руку, от чего получила незаметный, но ощутимый тычок от отца.
- Простите граф, еще дитя… - попытался извиниться отец, но взгляд его был совсем не извиняющийся, а хитрый, как будто он что-то скрывал.
- Ах, оставьте, граф, - вернул любезность блондин, - дети так прекрасны в своей наивности и непосредственности, невинности… Я думаю, - теперь он уже обращался к Азаре, склонившись над ней и легко коснувшись пальцами бледной щечки, - у нас будет достаточно времени для того, чтобы привыкнуть друг к другу. Ведь так, граф?
Азара отстранился от тонкой руки с длинными, как щупальца пальцами, Артур улыбнулся, склонив голову, и повел дочку дальше.
- Мне не нравится он…
- Не неси чепухи, Азара, - строго одернул отец и, дернув дочь за плечо, повел к еще одному семейству, с которым сегодня не здоровались.
- Позвольте сказать вам, как я рада, что вы….
- Граф Рэдфер! – снова, теперь уже весело перебили ребенка, и Азара замолчала, лишь только через пару мгновений сообразив.
- Сэр Рэдфер? – неожиданно узнала девочка чету - друзей семьи, и заозиралась в поисках еще одного Редфера, младшего, милого и улыбчивого друга детства, которого она вот уже пару лет не видела и, откровенно говоря, ждала сегодня, соскучившись. Но рядом юнца с торчащим вихром не было, стоял только этот гадкий, противный мальчишка, всем видом напоминая древний костыль еще более древней бабки, которая этим костылем попеременно с успехом хлещет окружающих по спинам.
А червяка таки ты получишь! Но где же… - думала девочка, пока отец ее весело болтал со страшим Редфером.

Стоит ли рассказывать, в каком была недоумении Азара, когда благонравная, красивая графина Редфер позвала по имени сына, и на зов ее откликнулся никто иной, как тот самый длинный костыль в праздничном кафтане. Фелиас этот мерзопакостный тип?! Редди, как звала она его в детстве, улыбчивый мальчик, легко отзывающийся на шалости и проделки, превратился в тощее чудовище, напрочь лишенное обаяния! Сузив темные глаза, девочка наблюдала за склоненной его темной головой, не зная, что и сказать, но, когда он поднял эту самую голову с выражением невероятной гадливости на лице – решение созрело. А потом еще и эта усмешка, как будто обвиняющая девочку в непроходимой тупости… Слишком резко вырвав ладонь из холодной руки, Азара не удержалась и ударила тыльной стороной юнца по подбородку.
- Как вы подурнели, Редди, настолько, что и смотреть на вас противно! - выпалила девушка с вызовом, но ножкой топнула обижено. Ну как можно было так жестоко обмануться и целый день ждать одного единственного друга, а он оказался мерзостнее ужа. Горькая обида взяла девочку за плечи, и Азара едва не расплакалась от жалости к самой себе. Сбоку смотря на младшего Редфера, задирая голову, она дала себе обещание, что больше никогда-никогда не станет разговаривать с ним и даже в одном зале находиться! Оглянулась, жалостливо посмотрев на добрую графиню, и детские черты исказила судорога скрываемых рыданий; она как будто спрашивала: что это с ним, с Редди что случилось?
- Азара! Что ты себе позволяешь! – наконец пришел в себя Артур, и сильно дернул девочку за руку. Короткие кудри взлетели над ушами, юбки взвились в воздух. Лицо отца пошло бурыми пятнами, он гневно окинул взглядом наследницу, потом таким же взглядом приструнил притихшее общество, и обернулся растерянно, как будто прося прощения, на Редферов.
- Простите, друзья, видимо… Я прошу простить меня, Азара извинись, немедля! – он снова дернул девочку и, отвернув ее резким движением от младшего, повернул лицом к старшим Редферам, больно сжимая руку выше локтя. Девочка кинула на красавицу-графиню взгляд, на добродушного графа и склонила голову.
- Прошу простить меня… - перед ними почему-то даже хотелось извиниться, было приятно под ласковыми взглядами.
Никогда! Больше никогда в жизни я не подойду и все… Все! - девочка с силой нажала на отцовскую руку, и тот от неожиданности расцепил пальцы. Диковато оглянувшись, девушка вдруг сорвалась с места, пробежала в сторону выхода шага три, запуталась в непривычно длинном платье и рухнула на каменный пол. Зал пораженно ахнул.
- Азара!
Но граф Сассекский оказался проворнее. В момент оказавшись рядом, он поднял ребенка, окатив ледяным взглядом виновника маленькой трагедии.
- Граф Артур, я все понимаю, но… Но я не потерплю подобного отношения в адрес моей невесты с сегодняшнего дня. Я требую объяснений… - он свысока оглядел тощего мальчишку и сузил жестокие глаза.
Артур нахмурился, зал снова пораженно ахнул, придвинувшись ближе, Азара, всхлипнув, пораженно подняла голову на высоченного графа.
- Что вы сказали? Граф Артур! Папа! Невеста? Граф Сассекский? Я не понимаю… - зашибуршило, забурлило вокруг и Реттор старшей страшно потемнел лицом, взбешенный такой скомканной помолвкой дочери и красавца-графа.
- Да, - почти рявкнул он, но потом одумался и голос его сал мягче, - граф прав. Сегодня я торжественно объявляю о помолвки моей дочери Азары Реттор и графа Эрнста Сассекского.

Надо сказать, маленькая Азара плохо себе представляла, что такое быть замужем. Еще хуже понимала это теперь, но ощущение накатывавшейся все быстрее и быстрее лавины не отпускало и, когда, наконец, она рухнула на голову, отец подтвердил слова Сассекского.
- Да, это стоит отметить,  - Артур с благодарностью мельком взглянул на друга, и схватил первый попавшийся бокал со стола. – Что ж, раз так получилось, то не стоит скрывать этот радостный факт. С этого вечера моя единственная дочь Азара – невеста, ну не счастье ли для отца?
- Поздравляем вас, поздравляем, ваша светлость, какое счастье, благословенный день сегодня! Азаронька выросла уже, граф Сассекский…- курицы захлопали крыльями: вечер складывался более чем удачно. Сначала большой скандал в благородном семействе, да не в одном, в двух, да не один скандал – два, а теперь еще одна шокирующая новость, которую можно будет перемалывать еще ой как долго, чтобы все языки стереть.
- Что ж, прошу поднять бокал, мой милый будущий зять! – почему-то без особого восторга сказал Артур и глянул на старшего Редфера. Сассекский, смерив ледяным взглядом всех присутствующих, оставил, наконец, Азару и подошел к собравшемуся обществу ближе. Дерзкий юнец побледнел и отступил за спину отца, что не осталось незамеченным для серых холодных глаз. Красавец-граф сузил глаза и, проигнорировав всех собравшихся, чиркнув плечами остальных гостей, подошел к ребенку, склонив голову.
- Прошу меня простить великодушно, но… как человек, теперь обязанный защищать не только свою честь, я не могу пропустить подобное мимо ушей. Вам, граф, я думаю, должно быть понятно это… - Сассекский повернул голову в сторону графа Артура и вздернул брови. Медленно, отточенным движением мужчина начал стягивать с изящной кисти белую перчатку и кумушку замолчали. Реттор нахмурился, развернувшись к будущему зятю всем корпусом:
- Не перегибайте палку, граф, я в своем доме не потерплю…
- Простите, граф Реттор, - Сассекский очаровательно улыбнулся и вновь взглянул на Фелиаса. – Молодой человек, вы уже не столь юны, чтобы не отвечать за свои поступки, посему – предлагаю разрешить наши противоречия путем, достойным мужчины.
Окружение замерло: сейчас белая перчатка упадет к ногам, и взрослый мужчина будет драться с мальчишкой, а главное – из-за такого пустяка! Интересный скандальчик перестал быть скандальчиком, Артур дернулся в сторону, но тут очнулась от изумления Азара и, дико оглядываясь, слишком быстро, чтобы ее сумели остановить, оказалась между Фелиасом и Сассекским, почти стянувшим перчатку.
- Леди Азара?– изумился последний, видя каким жестоким вдруг стало лицо названной, маленькой невесты. В последствие, именно этот жестокой, полный глухой ненависти взгляд он помнил, ища женщину с настолько темными, злыми глазами. Азара, задирая голову, стянула с него сама перчатку, сжав ее в кулак.
-  Я не позволю вам убивать моих друзей, портить мой праздник, если уж отец решил испортить мне жизнь с вами. Убирайтесь!
- Азара!
-  Я не позволю вам…
- Ну что ж…- он снова улыбнулся и стянул другую перчатку, - желание дамы для меня закон. Если честь мальчишки настолько дорога вам, я подчинюсь… Но ваша честь мне все равно дороже, потому, - граф встряхнул волосами, и белоснежная перчатка, описав дугу, пролетела и упала к ногам Редфера старшего. – Я требую удовлетворения, ваша светлость, и, если ваш сын не способен взять в  руки оружие… Я буду ждать вас на рассвете под мостом трех дождей. Выбор оружия – оставляю вам. Честь имею.
И граф, склонившись, поднял головку невесты за подбородок, неприлично чмокнул ее и, развернувшись, вышел вон из зала, оставив всех в недоумении.

Все забегали, закричали, заохали, красивая, добрая графиня, лишившись чувств, лежала на полу, ее супруг вместе с Артуром пытались помочь, кумушку совали флакончики с нюхательными солями. Поднялся такой шум, что ничего не невозможно было разобрать. В этом шуме и удалось Азаре сбежать из проклятого зала незамеченной. Ужас и мерзость барабанили в висках, девочка бежала по длинному коридору, и хотелось не то кричать, ни то плакать, ни то делать все это вместе. Гости стремительно начали разъезжаться, конечно, кому будет тут до веселья теперь! Кто-то остался, но девочка не знала, кто, кто-то бродил и бегал по коридорам, но было безразлично. Залетев в комнату, Азара с омерзением сорвала с себя дорогое, красивое платьице, отшвырнула его в сторону. Потом долго и остервенело терла руки, шею, лицо холодной водой, что стояла тут в небольшой чаше, но это не помогало. Всем телом чувствуя на себе прикосновения и скандал, она вдруг закричала и, откинув чашу так, что вся вода выплескалась на грудь, упала на пол. По коридору сновали туда-сюда и, чтобы не привлекать внимания, плачущий ребенок подполз к кровати, а потом, откинув длинный плед, залезла под высокую кровать, свернувшись в крючок. Там ее никто не трогал и маленькая Азара, прижимая острые коленки к груди, громко плакала, что-то попеременно выкрикивая. Под кроватью было темно и тихо, тепло, но ребенка колотило как в лихорадке. Короткая, до колен не достающая рубашка сбилась, но никто не обращал на нее внимания, как и на хозяйку в целом. Весь ужас, что пережила она за какие-то пятнадцать минут, разрывал изнутри, разъедал глаза и те жутко резало. Захлебываясь слезами, девочка стирала их подолом рубахи и вскрикивала, что никогда больше не вылезет отсюда, никогда больше не покажется на глаза, а утром.. да! Утром вообще сбежит из дома и спрячется, чтобы никто ее не нашел, и пусть прахом идет этот проклятый Сассекский и этот проклятый Редди, из-за которого все и началось! Почему он такой вредный и такой задавака теперь? Точно не хочет знать мелкую Азару, как он мог?! Предатель несчастный! И отец… как он мог? Предатель! Как они все могли отдать ее холодному, здоровому графу… Она все еще чувствовала его прикосновения, опять захотелось умыться, но воды рядом не было, от чего девочка зарыдала еще громче и отчаяннее.
  С полчаса билась девочка в истерике под кроватью, прижимая коленки к груди, но все прекращается и дикие рыдания тоже сошли на нет. Теперь она просто лежала на полу под высокой кроватью, в темноте и тихо всхлипывала, все так же вытирая слезы краем рубахи. К ней так никто и не зашел, на что она обиделась еще сильнее, ведь была все еще маленькой совсем, но вместе с тем была благодарна: о чем говорить теперь со всеми этими людьми? Просить у кого-то прощения? Или объяснять? Наверняка сейчас зайдет отец и снова выпорет за испорченный праздник, а ведь и так спина болела от недавних тумаков… Лучше бы совсем этого дня никогда не было! Не будет она больше отмечать день рождения и подарков ей не надо никаких, и гостей и вообще…
  По голым пяточкам потянуло сквозняком и, всхлипывая, Азара поджала под себя ножки, когда услышала, как кто-то переступил порог комнаты и даже озадаченно спросил кто это тут. Не сумев сдержать всхлипывания, девочка повернула голову, надеясь, что ее не найдут, но настойчивый гость, кажется, прошел дальше, и вот уже ковер под его ногами тихо зашелестел. Девочка сжалась вся, закусив губу, только тяжелое дыхание сдерживаемого плача разрывало тишину, да… Она широко распахнула темные глаза и их неприятно защипало от пролитых слез: неужели кто-то пришел справиться о ней? Все внутри так и похолодело, сжалось в кулак, она до ужаса боялась, что это вернулся отец… Но нет. Голос был совсем юный и, чуть поморщив лоб, Азара его тут же узнала. О, Боги, зачем его принесло?! Что он еще хочет от нее? Объяснений? Извинений? А может хочется лично надавать тумаков?
Вытерев тыльной стороной ладошки слезы, потерев глаза, Азара думала, что ответить, но оно как-то само получилось:
-  Я не виновата… Не трогайте меня! Я не буду больше! Правда! - и снова личико скривила судорога, она зажала губы подолом мокрой, скомканной в кулочках рубахи, и повалилась на пол, звучно ударившись о него головой.

Девочка громко и пронзительно завизжала, когда дверь с оглушительным в тишине грохотом захлопнулись, а пальцы, схватившие руку чуть выше локтя, инстинктивно сильно сжались. Рука у юноши была холодная, пальцы длинные, как щупальца, и на секунду Азаре показалось, что это пришло чудовище из страшных сказок, чтобы утащить непослушного ребенка в свой мир. Еще пронзительнее завизжав, она задергалась, кажется, саданула нахальное чудовище ножкой по голове, сама ударилась головой о днище и вдруг успокоилась, расслышав то, что он сказал. Редфер младший, конечно, был сейчас не самым приятным гостем, но на коварное, жестокое чудовище из толщи мрака точно не тянул. Скорее на бледное приведение. Под кроватью было темно, но бледное лицо едва-едва было различимо. Она даже плакать перестала от такой неожиданности. Что ни говори, а Редди был приятнее, чем отец, но не настолько, чтобы раскрывать ему свое тайное убежище.
- Что вы делаете под моей кроватью? – сложив длинные, худые ноги так, чтобы не удариться снова, Азара взглянула на Фелиаса и положила вторую руку на его запястье. – Отпустите меня. Мне не холодно. Я никуда с вами не пойду и отцу передайте, что я не вылезу! – упрямо заявила девочка и все еще давила на мужское запястье, а потом вдруг как будто что-то вспомнила и захотела придвинуться чуть-чуть ближе, но не рассчитала и больно стукнулась макушкой о его, второй раз битую сегодня голову.
- А правда он страшный? – как будто по секрету, глухо спросила Азара и оглянулась, скользнув кудрями по плечам. - А где... Он?...

Потерев кулачком зудящие от плача, вдруг ставшие сонными, глаза, стерев последние слезы с бледных, впалых щек, девочка взглянула на неожиданного гостям искоса, едва-едва различая в темноте его бледное, вытянутое лицо до того, пока он не стукнулся лбом в пол. Что-то бурча в ворс ковра, он казался немного жалким, Азаре даже стало жаль его и… подумать она не успела, когда в коридоре прогрохотали тяжелые шаги туда-сюда, густой бас графа Реттор что-то кричал в неистовстве, звенел тонкий голосок глуповатой, красивой няньки, а потом послышались звуки уничтожаемого стекла, разбиваемого о стены. Испуганно вздрогнув, девочка быстро двумя ладонями прижала лицо мальчика к полу, как будто он и без того говорил слишком громко.
- Тссс… кажется, он опять пьян… Придет сюда… а потом к ней пойдет… опять…. – дрожа от воспоминаний шепнула девочка на ухо гостю, и, когда крики ненадолго стихли, ладошки скользнули с его головы на плечи, а потом на пол. Азара подняла голову из-за его плеча, прислушиваясь, но пьяных воплей отца больше было не слышно, во всяком случае, рядом.
- А вообще, Редди, - не смотря на обиду, иначе как так, младшего Редфера она не воспринимала и не желала, что важнее, - вы порядочный гад! Куда вы пропали на столько времени, а? И ничего не сказали, а теперь явились… и гнете тут… Вы что, сказились? Я вас никогда не прощу! – уверенно заявила Азара, в общем-то имея довольно смутные представления об обиде навсегда.
- И, - подумав, добавила девочка и тронула возмутителя спокойствия за плечо. – Пойдемте отсюда, а от он… Опять придет… - шепнула она и неуклюже выползла из под кровати мимо Редди, не задумываясь над тем, как выглядит в простой короткой нижней рубахе. Да еще и влажной да мятой. Она вообще пока плохо понимала, что теперь надо вести себя иначе, не так, как в детстве, просто потому, что выросли уже, просто потому, что с этого вечера жизнь поменяется кардинально.

Азара не успела подумать, что в словах друга есть рациональное зерно, когда дверь с шумом распахнулась и в дверном проеме возникла мощная мужская фигура. Девочка вздрогнула, взвизгнула, что не осталось не услышанным, и уставилась на пришедшего. И тут все началось. В сиротливой свете свечи старшего Редфера заплаканное. Изуродованное слезами, бледное личико Азары стало еще ужаснее, скулы еще острее выделялись, губы бледные, плечи острые, коленки голые, и одна тонкая ночная рубашка, скрывающая даже не половину тощего тельца совершенно не внушала доверия. Покрывало легло у ног девочки и она, испуганная и удивленная, даже не подумала, чтобы прикрыться им снова. Изумленно смотря на ворвавшегося мужчина, Азара отступала назад, пока за спиной мужчины не послышался пьяный, грубый голос отца.
- Аааа! Нет-нет-нет! – вдруг пронзительно завизжала девочка и дернулась на месте, но бежать было некуда: у входа стояли мужчины, у кровати Фелиасс, только если в открытое окно прыгать, но…
- Что такое? – снова повторил Артур, тяжело ввалившись в комнату, и обомлел, уставившись на полуголую, растрепанную, испуганную и заплаканную дочь, а потом так же, медленно переведя взгляд, на побледневшего в раз юнца. – Что?! – взревел отец и шагнул в темноту. В два шага он поймал Азару, схватив ее за руку. Она закричала, испугавшись, начала выбиваться, тогда мужчина просто отшвырнул ее от себя, как котенка, та рухнула на пол, ударившись головой. Нависнув угрожающе над парнем, мужчина дыхнул на него алкоголем.
- Какого черта тут творится, вырродок?! Рудольф, какого… - тут граф Артур употребил слово непечатное, - он тут делает?!
- Он ее изнасиловал! – выскочила из-за спины старшего Редфера красивая нянька и влетела в комнату. – Я же говорю, что визги слышала! Вот прямо минуты три назад! Я же говорила, говорила, а вы! – она обиделась и отвернулась, но в  глазах читалась почти детская радость от скандала. – Вы посмотрите на нее! И весь вечер они смотрели и...
- Что?! – снова взревел граф, не выдержав, на отмаш со всей своей силы саданул мальчишку по лицу, а потом еще раз по спине, не стесняясь присутствия его отца. – Что ты сделал, говори, подонок?! – пьяный до белого коления Артур поднял юного Фелиасса за грудки над полом и хорошенько тряхнул, но потом так же отшвырнул его почти в руку отцу,
- Забери, пока не убил!
А сам метнулся в сторону и снова схватил Азару.
- Ах ты, маленькая стерва, сучья дочка! В мамашку вся пошла! – и такой же удар на отмаш теперь получила Азара, выгнувшись под ним. – Сорвать мне решила? Шлюха малолетняя! Я тебя сразу увидел, Сиховское отродье! Все сорвать решила? Планы мои, да? Я тебе покажу, как не подчиняться мне! – яростно сыпал Артур удары на дочь, не обращая внимания на крики ее и няньки, которой происходящее перестало нравиться.

Когда и как все закончилось, Азара не помнила, не помнил этого и граф Артур. Он еще с четверть часа в ярости бегал по дому, разбивал вазы и сервизы, несколько раз щедро приложился к бутылке, сыпал на голову дочери проклятия и клялся когда-нибудь придушить змееныша собственными руками. Однако буйство через некоторое время поуспокоилось, и сейчас, изрядно пьяный от алкоголя и бешенства, он сидел в комнате дочери, уперев ладони в колени, чтобы не сорваться и не надавать тумаков всем, кто попадется под руку. По правую руку от него стояла Азара в длинном по-монашески в пол темном платье, умытая, но со следами побоев на лице. Она крупно дрожала и мотылялась из стороны в сторону, и, казалось, вертикально держится только потому, что сердобольная нянька сильно придерживает за хрупкие плечи. Избитая наследница беззвучно плакала, опустив голову так, чтобы короткие кудри прикрыли лицо. Кто-то что-то говорил, но из-за гула в ушах она плохо слышала сбивчивые речи, и смысл их доходил до ребенка только спустя время.
- Отвечать, я сказал! – рявкнул граф Арутр в сторону нее, сильнее сжимая ладонями колени, и повторил свой вопрос. – Он тебя трогал? Или вы, черт побери, обсуждали погоду?!
Азара закивала головой, зажмурившись, но под волосами этого было незаметно.
- Что ты мотыляешься, я убью тебя сейчас! Отвечай на вопрос!
Она снова закивала головой, что, скорее всего, значило утвердительный ответ.
- И что-о-о?! – грозно протянул он. – Что вы там делали?!
Азара сглотнула и, не поднимая головы, ответила:
- Говорили.
- Говорили?! – снова взревел отец и вскочил с места. Девочка отшатнулась, вскинув на него заплаканное, в кровоподтеках лицо.
- … говорили…
- Рудольф, ты это слышал?! Эти маленькие ублюдки просто говорили! Говорили! – он, чтобы снова не ударить дочь, отвернулся и тигром прошелся по комнате мимо Фелиаса, мимо его отца, обошел молчавших, жавшихся к стенам, расстерянных гостей. – Эта стерва решила сорвать мне все дела и совратила твоего милашку! – рявкнул в лицо «милашки» Артур, ощутимо хлопнув его по голове. – Или это твой отпрыск такой ретивый?! Решил помочь?

В полутемной в свете нескольких канделябров комнате повисла звенящая тишина. Точнее она рухнула с последними словами дерзкого мальчишки и тонкими змеями расползлась по всем присутствующим, холодно и мерзко проникая под рубахи. Все похолодели, не смея перевести дыхание. Артур сверху смотрел на зарвавшегося мальчишку и тонкие ноздри его медленно расходились в стороны, а потом снова сходились, когда он с шумом, сквозь сжатые зубы втягивал воздух. Грудь его медленно выгибалась колесом, а лицо пошло белыми пятнами. Все замерли в тех позах, в которых стояли, Азара молча смотрела на друга детстваго во все глаза. Ни кровинки не было в ее лице, только глаза огромные, колдовские, лихорадочно блестели колдовским огнем.
- Молодец… - наконец выдавил из себя Артур, криво улыбнувшись в сторону пылкого мальчишки. Хмель бродил в голове, отгораживая реальность, но сложившуюся ситуацию он видел четко. Почти ласково положив огромную лапищу на острые плечи Редфера младшего, он сгреб его рубашку в кулак так, что ткань затрещала, натянувшись.
- А ты знаешь, ты мне нравишься… - он, все еще сжимая плечо мальчика, как-то незаметно оказался между ним и отцом, отстраняя в сторону, словно оттесняя от того, кто бы мог помочь. – Смелый парниша, знаешь, я такого и искал для нее. Так что, я принимаю условия! Молчать!– рявкнул Артур и в это же мгновение его напускное спокойствие сорвало, как ветром крышу.
- Ты! Ублюдок, понимаешь, что говоришь?! Молчать! – снова оборвал он кого-то, кто хотел вставить словцо. – Ты мою девку испортил? Щенок! У тебя что,… Рудольф, у него что, уже все отросло?! Так вот! По рукам! – и мужчина с такой яростью потянул на себя руку с зажатой рубахой в кулаке, что та просто разлезлась по швам, обнажая тонкие плечи юноши. – Посмотрим! Хоть сегодня сучку забирай, если сейчас мне покажешь! Давай! Хочу убедиться, что за того замуж отдаю, одна все таки! Настоящий мужик, смог раз, второй – проще, я тебя уверяю! Как там у вас получилось? Она сама, или ты? Здесь, да? – гремел разгневанный, оскорбленный отец на весь дом, а потом с силой, чуть ли не приподняв Фелиаса над полом, швырнул на мягкую, покрытую тысячей подушек кровать.
- Сюда иди, курица! – в ту же секунд гаркнул мужчина и рывком потянул на себя Азару, которая вскрикнула, вскинув руки, но ей это не помогло. Взбешенный, доведенный до крайности отец, уже ничего не соображал, в него как будто бес вселился. Откровенная жестокость и желание плескались в темных глазах, он так смотрел на дочь, как будто сам хотел оказаться на месте Фелиаса, но не мог себе этого позволить. Азара это видела и отчаянно сопротивлялась.
- Как там это получилось? Он, или сама? Ничего, я помогу для быстроты процесса! Фелиас, сынок, ты не против?!
Все дело уложилось буквально в несколько ошеломляющих секунд. Двумя движениями разорвав платье от плеч до подола, он сорвал его, а сам толкнул обнаженную теперь девчонку на все еще трепыхавшегося в подушках Фелиаса. Азара так и рухнула на него сверху, ударившись лбом о острую ключицу.
- Вы сами этого захотели! – почти зло прошипела девочка, сверкнув глазами, и вдруг, совершенно неожиданно и неумело прижалась к его губам своими.
- Не облажайся! – непонятно кому крикнул Артур и пьяно расхохотался.

Как все это было дико, жутко, ужасно, неправильно, стыдно и холодно… Да. Дрожь пробежала по обнаженному телу, поддавшись сквозняку, что ворвался в окно. После своей фразы Азара ничего не помнила, только чувствовала, как волна не то страха, не то боли за саму себя накатывала. На мгновение ей показалось, что сейчас все и закончится, на мгновение она возненавидела друга детства за все, что он тут наговорил, но мгновение длится не так долго. В следующую секунду ее снова дернули в сторону, Азара закрыла глаза, и ей стало безразлично, кто и что с ней сейчас будет делать. Пусть. Пусть Редфер, он сегодня отчаянно смел, пусть отец, он отчаянно жесток, пусть кто угодно. Их здесь собралось достаточно… Вот только было невыносимо холодно. Девочка задрожала и, вцепившись маленькими пальцами в полы разорванной рубахи, сжала ее в кулачки на груди, как раз тогда, когда разъяренный, с перекошенным лицом Редфер старший подлетел к кровати, начав все вокруг расшвыривать. Азара дико взвизгнула и от охватившего ее животного страха, метнулась в сторону мальчишки, который должен был ее тут же обесчестить. Младший, родной Редди лучше его дикого отца. Она вцепилась в его, сжимающие ее руки, готовая сопротивляться, но никто более не посягал на хрупкое тельце. Артур, недоуменный, почти тут же забыл о наказании.
- Рудольф, какого черта?!
Но тот уже опрометью бросился вон из комнаты, за ним – гости, за гостями сам Артур, подозревая, что что-то случилось пострашнее изнасилования дочери. Крики слышались где-то в коридоре, хлопали двери, взвизгивала, пытаясь что-то объяснить прислуга, топали ногами. Азара так и осталась сидеть на кровати, вцепившись до боли в руки Фелиаса. Крупно дрожа так, что черные кудри подпрыгивали, она попыталась поджать длинные, со следами побоев ножки, но они неожиданно уперлись во что-то. Девочка медленно повернула голову и увидела взволнованное, побледневшее лицо и разбитые губы парнишки.
- Боги, что ж я наделала… - почему-то проговорила она и зажмурилась. – Фелиас! Что вы наделали! Вы! Вы! – она прыгала на кровати, как будто пытаясь вырваться, но сама себя держала, еще сильнее цепляясь за его руки. – Что вы натворили! Зачем так! Господи, зачем вы так! Вы же солгали! Фелиа-ааааа…- она не смогла закончить, согнулась, перегнувшись через сцепленные ладони и, уткнувшись лбом в колени, заплакала, не позволяя ему отойти. И через плач прорывалась только одна фраза:
- Не отдавайте меня ему! Не отдавайте! Не отдавайте! Не отдавайте! Я убью его! Не отдавайте!

А в коридоре слышался грохот, крики и пьяный Артур гремел своё «Какого черта?!»

Так и не ответив Редферу поверила она ему, или нет, Азара попыталась успокоиться, но слезы все так же катились по бледным, начинающим отливать сине-алым от синяков щекам. Вытерев лицо измазанным в крови Фелиаса рукавом белой рубахи, она подняла голову на вскочившего парня, проследив за ним взглядом. Если он был взволнован, лихорадочен, но собран и сообразителен, то на Азару вдруг навалилось странное оцепенение, сродни отупению. Она просто смотрела, как он пытается двигать комод, как он мечется по комнате и смысл его действий доходил до девочку как через туман. Она не чувствовала ни боли, ни  обиды, ничего, кроме ватного, лживого спокойствия. Черные, как смерть глаза, обрамленные длинными, мокрыми, сбитыми в треугольники ресницами, следили за каждым его движением. Она ничего не говорила, смертельно бледнея, только крупные слезы текли по щекам, а она не могла перестать плакать. Он… он молодец. Одеться? В привычном тоне прозвучал приказ, подстегнув Азару к действиям. Она не вздрогнула, не вскрикнула, сползла с кровати, уперевшесь пятнистыми от синяков ногами в пол. Где-то тут лежали те самые короткие коричневые бриджы… Ах, вот они. Медленно и старательно натянув любимые штаны на тощую голую попу, она смотала подол мужской рубахи в кулак и заправила его за пояс. Тут же стояли бошмаки. Девушка мрачно поглядывала в сторону Фелиаса, и взгляд ее темнел с каждой секундой, щедро политый прозрачными слезами, которые все так же катились по щекам. Ветер, ворвавшийся в комнату, разметал черные змеи-кудри, Азара резко нагнулась и, подхватив чан, в котором когда-то была вода, в отчаянии кинулась вместе с ним на стоявшего у окна Фелиаса.
- За меня! - звонкий, щедрый удар в область головы, потонул в грохоте двери о комод и крике. От неожиданности Азара споткнулась, потянулась вслед за ударом, свалилась всей своей натурой на парня, и оба резко перегнулись через низкий подоконник. Внизу глухо звякнул вывалившаяся из окно чаша.

Что она будет делать, если вдруг вывалится из окна, мстительная и расстроенная Азара не подумала. Громко взвизгнув, когда под весом девичьей натуры Фелиас перегнулся и вывалился, девочка пролетела пребывала в свободном падении всего несколько секунд: желание жить пересилило гордое желание убить обидчика.
- Аа-аа-а!! Фелиа-а-а-асс! – вопела Азара, крепко вцепившись в пояс штанов парня, а точнее обняв его руками за бедра. Умирать очень не хотелось, да и ломать ноги, упав, пусть даже на крышку экипажа тоже.
- Какого черта тут творится, сукины дети?! – взревел Артур, изумленный до глубины души. В темноте осенней ночи он не сразу разглядел болтающееся ниже тело дочери, только по крикам ее слышал, что девчонка где-то рядом, тут.
  Девичьи руки, не привыкшие к такой нагрузке, медленно поползли по бедрам парнишки, она опадала вниз, и ничто не могло задержать приближающуюся землю.
- Рудольф! Они решили сбежать! Стоять, ублюдок! – вскрикнул граф Реттор и, перегнувшись, вцепился в запястье Фелиаса, отцепив его от подоконника. Теперь парнишка болтался только на руке Артура. Руки Азары окончательно сползли с бедер парня, скользнули по его аристократичному заду, и с визгом девчонка свалилась вниз, плюхнувшись спиной на крышу удачно стоявшего экипажа.
- Что?! Азара! – вдруг испугался за дочь граф и от неожиданности разжал ладонь. Запястье Редфера младшего выскользнуло из огромной лапищи, подоконник был далеко и…
- Азара! Догнать их мгновенно! Пойма-а-ать! Высечь! Рудольф! Они внизу… - гаркнул Артур, взглянув на друга: в конце концов, он только что выкинул из окна его единственного сына.